СВЕТ И ТЕНИ "ПРИШЕДШЕЙ ИЗ ТЬМЫ"

В журнале алтайских писателей («Алтай», 1994, N 4) увидела свет новая повесть Е. Гущина «Пришедшая из тьмы». Известный прозаик, приверженец экологической и нравственной тематики, неожиданно заявил о себе иной гранью своего таланта, обратившись к явлениям, находящимся в сфере влияния научной фантастики. Проблема инопланетян и инопланетной цивилизации, параллельных миров и контакта с ними становится одной из сюжетообразующих основ произведения. Сразу отметим, что проблема эта является сквозной и основательно разработанной в русской и мировой фантастике. Любой подросток, интересующийся «модным жанром», назовет имена братьев А. и Б. Стругацких, С. Снегова, К. Саймака, С. Лема, Р. Желязны и десятка других писателей. В этом огромном потоке сложились свои законы и нормы, типы героев, стилевые средства. Сказать свое слово здесь чрезвычайно сложно.

Что же толкнуло современного писателя, проповедующего реалистические принципы, на столь тернистый путь? Стремление писать на потребу публики, как никогда, склонной ко всему таинственному и мистическому? Или это часть глубокого замысла, способ осмысления сквозь призму фантастического человека и мира? Для творческого кредо Е. Гущина верно второе. Еще С.-Щедриным было сказано, что «небывальщина гораздо чаще встречается в действительности, чем в литературе». А сегодняшняя действительность такова, что реальное в ней скрывается в невероятном, обыденное в фантастическом, а фантастическое в тривиальном. Эта усложнившаяся реальность, в которой «вдруг» обнаружились неведомые доселе грани, явления и отношения, требует неадекватного художественного подхода. «Фантастический реализм» становится повсеместным в современной прозе, отражая общую тенденцию к глубинному осмыслению жизненных явлений. Думается, и фантастическое в повести Е. Гущина - тоже своеобразная условность, позволяющая расширить и углубить рамки повествования, создав «стереоскопическое» художественное пространство.

Как же удался писателю этот замысел? В повести отчетливо просматриваются два плана: реальный и фантастический, которые автор настойчиво пытается объединить в единый художественный контекст. Фантастический контур сюжета весьма непритязательный и, с точки зрения жанра фантастики, - далек от оригинальности. Действительно, главный герой Светозар (имя, любимое Е. Гущиным), бывший школьный учитель, затем заключенный, вышедший на свободу, решил временно заняться пушным промыслом. Он поселяется в тайге, в глухой охотничьей избушке, за которой уже закрепилась дурная слава. Герой «вдруг» обнаруживает присутствие воздействующего на него чужого разума. Пришельцы ли это, существа из параллельных миров - Светозар определенно сказать не может. Темная фигура, появившаяся на скале Черного утеса, - олицетворение этого разума, который, судя по всему, не лишен благородства. Уловив подсознательную тоску героя по его погибшей жене, он посылает Светозару фантом Валентины - удивительно точную ее копию. Однако Валентина жива только в определенном пространстве, где действуют силы неведомых пришельцев. Герой оказывается перед выбором: либо покинуть Валентину и вернуться одному к «цивилизации», либо остаться здесь, в избушке, навсегда.

Но если бы повесть ограничилась перепевами популярных в фантастике сюжетов, о ней бы и разговора затевать не стоило. Есть в «Пришедшей...» такие достоинства, которые делают ее по-настоящему художественным произведением, а не ученической поделкой в научно-фантастическом жанре. Это, прежде всего, реальный план, жизненная панорама, с ее запахом тайги, первозданностью природы, простым и естественным бытом человека. Писатель прекрасно знает и понимает этот мир, а потому живописует его точно и красочно. Воочию видишь заброшенную в Богом забытом краю избушку Хитрую, ручей, прихваченный коркой льда, «ядовитую собачку» Ладу и пронзительную первозданную тишину зимней тайги.

«Белое безмолвие» писателя очаровывает, порождая романтическую тоску по тому, что безвозвратно утеряно цивилизованным человеком. Е. Гущину удается пробудить в читателе «зов предков», настроить на сопереживание, когда, избавившись от вечной рефлексии и раздвоенности городского самосознания, становишься самим собой.

Далее...