И у Асабина, по словам того же Неустроева, «есть два реальных выхода: первый — сознаться и очиститься. Это трудно. Не всякий решится. Второй, казалось бы, легкий путь — привыкнуть к своему преступлению. Привыкнуть к нечистой совести и покатиться вниз».

Очень скоро герой Е. Гущина начинает понимать, что не может привыкнуть. Обостренная совестливость не позволяет ему обрести такую привычку. И пусть первый круг его «очищения» (переезд из города в заповедник) оказался для Светозара Ивановича неудачным, Асабин пускается на второй — еще более трудный и мучительный, но такой необходимый для возрождения в нем Человека.

До сих пор мы вели речь, в основном, о конфликтах и сюжетных коллизиях, составляющих содержание повести Е. Гущина, о ее идейной и морально-нравственном наполнении. Однако несправедливо было бы обойти сугубо художественную ее сторону, ибо вне ее, безусловно, произведение искусства состояться не может. Тем более, что писатель Евгений Гущин известен не только как мастер идейно и проблемно наполненной прозы, но и как тонкий стилист, как художник, умеющий изобразить и передать и тончайшие душевные состояния человека, и картины природы. И в этом отношении «Храм спасения» не составляет исключения. Кроме достоверности и убедительности в обрисовке персонажей, их психологической и речевой индивидуализированности (лейтенанта Неустроева не спутаешь с Асабиным, а Степана Ощепкова с Вохминым) новое произведение Е. Гущина отличается сочностью красок и поэтичностью многих сцен и эпизодов (что особенно заметно, когда речь заходит о природе, являющейся по существу еще одним полноправным героем повести), а также прозрачностью и чистотой языковой фактуры. Автор очередной раз доказал свое умение работать со словом, полностью использовать его лексические, семантические, грамматические возможности. А все это вместе — добротная художественная выделка — помогает лучше и полнее постичь и воспринять замысел писателя, проникнуться его заботами и тревогами, отражающими наши общие тревоги и заботы.

/А. Горшенин/