Вдруг на дороге, поперек встречной полосы, возникает в свете фар «Москвич», лица мужиков, его заполняющих, мрачноваты, напряжены. Неожиданно «Москвич» трогается и перегораживает нашу полосу… Возмущение мгновенно вспыхивает во мне вместе с готовностью к полемике, но Женя круто поворачивает на встречную полосу, выжимает педаль газа, пролетает мимо «Москвича» и гонит, гонит вперед, не сбавляя скорости.

– Пьяные, что ли? – себе под нос говорю я.

– Нет, Володя, трезвые.

– Неужели… остановить собирались?

– Конечно.

– И если бы успели сдать назад?

– Снес бы к чертовой матери, у «Нивы» силенок хватит.

– А если бы мы притормозили?

– Четыре трупа в кювете.

– Кошмар. – Это все вполголоса, даже еле слышно, с паузами, в паузах ровное гудение мотора, рокот шин и бегущая под колеса дорога, живая от поземки. Жены наши за дремой едва ли что услышали.

На этом дорожные приключения не кончились. Перед Барнаулом прокололи колесо. Меняли не торопясь, но споро. Решительные лица мужиков в окнах старого «Москвича» крепко засели в памяти.

Путешествия в Иогач всегда сопровождались приключениями. Летом, когда мы на моей «восьмерке» отправились туда, отказала релюшка генератора. Аккумулятор быстро разряжался. Мы с Женей установили минимально возможный зазор в распределителе, это помогло, но не надолго. Пришлось остановиться в деревне, где мы заметили розетку на… столбе. Поставили аккумулятор под зарядку, в деревенской пекарне купили свежего хлеба. К трапезе завязалась голодная собака, явно ни чья, брюхо у нее буквально присохло ко хребту. Первый кусок подсохшего барнаульского хлеба она проглотила, не жуя. Только утробный звук раздался – коротко и жутковато. Тем же манером ушли вторая и третья порции. Но потом Анжелика – так мы единодушно прозвали собаку – улеглась, принимая очередные куски между лап, и аппетитно с ними расправляясь. На кормище собрались деревенские свиньи и надо было видеть, с каким азартом наша Анжелика их разгоняла!

Обратно ехали ночью, без фар. Женя, сидевший, как всегда, рядом, спокойно помогал мне ориентироваться на горной дороге. В Горном нас принял один из его друзей, местный писатель. Мы подзарядились и утром отправились домой, и доехали благополучно. Женя не сказал мне ни слова упрека, сразу же я купил на автомобильной барахолке рубцовский генератор и с тех пор горя не знал.

В другой раз, тоже летом, к нам на обратном пути прицепилась молодежная компания на мотороллерах, явно подпитые парни и девчонки стали за нами развеселым лагерем, когда мне пришлось менять колесо. Заменил. Тронулись. Женя сразу посоветовал:

– Поднажми-ка, Володя, а я подскажу, где нам свернуть так, чтобы они отстали. – Дорога была хорошая, я от компании оторвался и по его знаку свернул на дорогу, проложенную в таежном коридоре.

– Сейчас будет Черное озеро, свернем. Тебе же все равно надо запаску заклеить.

Усадьба у Черного озера оказалась просторной. Дом с подвалом венчал ее. Хозяин отсутствовал. Я зарулил за дом и занялся запаской. Усадьба оказалась обитаемой. Моей рабочей позой заинтересовался агрессивный опереточный козел – прямо из «Сильвы» военных времен со Смирновой-Немерович. Я отбивался от него, Женя мне помогал, наши дамы сдержанно хихикали. Когда удалось успокоить козла, я почувствовал вдруг чью-то когтистую лапу на своей заднице. Обернулся. Сквозь подвальную решетку просовывал лапу, доставая меня, настоящий медведь.

– Веселенькая усадьба! – посетовал я. Женя помог мне перебраться подальше от Мишки, тут же рыкнувшего на нас. Как же, его лишили развлечения. А много ли их тут у него?

Когда колесо сдалось, мы отправились к самому озеру. Небольшое, действительно черное, оно, наверное, было очень глубоким. Отвесная скала возвышалась с противоположной стороны.

Мы полюбовались и уехали.

Многих друзей Жени Гущина я узнал за время нашей дружбы и у каждого из них имелась какая-либо особинка, неповторимость. Его Асабин из повести «Храм спасения», наверное, поначалу был Особиным, никак не иначе.

Без приключений тогда доехать не удалось. Перед одним из поворотов Женя попросил руля. Мы пересели.

– Что-то не чувствую я твоих педалей, у меня управление пожестче. – И вдруг -стоп! – он съехал на обочину и остановился. Вылез. Вылез и я за ним. Дорога огибала небольшую горушку. Слева – откос и то ли овраг, то ли не очень глубокое ущелье, метров 10-15 глубиной. Внизу, на левом боку, лежал «Жигуленок» 04-й.

Около него лазил мужик с промокшей повязкой на голове.

– Чем помочь?! – крикнул ему Женя.

– Ничем! Жену в больницу отправил, жду кран. Тачка целая, вроде бы… Так, есть кое-что… – Мы постояли молча, вернулись назад пешком, метров на сто и проследили сход «четверки» – след уходил с дороги постепенно и – короткий полет.

Хорошо, что не в бездну.

– Километров восемьдесят шел, не успел в поворот вписаться, – констатировал Женя. – Ну, что ж, у него все схвачено, поехали.